Анжу всегда был тем, кто любит жадно пробовать на вкус.
Первой он попробовал сестру, еще в утробе матери, попытавшись отхватить от нее кусочек.

Их мать умирает в день их рождения, они растут вместе, их воспитывают по-разному.
Пока Ксавье преподают основы математики и историю Древней Греции, Марселинн пытаются научить вышивать.
Он привозит для нее анатомические атласы и атласы животных, в которых крокодилы изображены такими же несуразными тварями, как на голландских гобеленах, а пернатые рыбы больше всего похожи на попугаев.

В двенадцать Ксавье поступает в Итон, и это их первая разлука.
Он быстро становится лучшим во всем, потому как ему не известно, что это, быть не лучшим.
Вливается в ряды Oppidans, находит себе старшего наставника, проворачивает каверзы над младшими, сам стоит в куриной крови в день посвящения в «кружок», слизывает ее с верхней губы и думает, что его обманывают: она совсем не похожа на человеческую.
Ксавье осваивает фехтование, верховую езду, fives, крикет.
Он возвращается домой и с компанией своих коллежских знакомых устраивает вылазки в «нижний» Лондон. Иногда он берет с собой сестру и наблюдает за ней, выискивая реакцию. Ищет, проявится ли в ней то же, что и в нем.

Все начинает разламываться, когда им исполняется семнадцать, и ему объявляют, что он должен вернуться на помолвку сестры.
Это ничего бы не значило, если бы он не увидел в ее глазах не обожание, нет, но интерес к этому выродку из рода де Лерро. Она не желала этого и все же готова была, могла бы стать его женой, принадлежать кому-то, кроме Ксавье.
- Выпьем же за то, чтобы ваш род очистился, де Лерро, - произносит Ксавье, поднимая свой бокал и приветствуя будущего зятя.
На осторожный вопрос во взгляде лейтенанта он рад пояснить:
- Эти слухи, о вашей матери, и том, что она была подстилкой герцога Лотарингии, они просто…
Перчаткой в лицо ухмыляющийся Ксавье получит раньше, чем успеет закончить.

Он был рад тому, что де Лерро выбрал рапиру, он желал этого. Видеть его кровь, не единожды.
Но бой, казавшийся Ксавье таким легким, таковым не был. Соперник изматывал его, ранив в бедро и под коленом, и выхлестнув по связкам так, что д’Анжу, хоть и задевший де Лерро, не мог больше быстро двигаться и жалить. Связку острых, обманных ударов он провел презирая раздирающую боль под коленом, пригвоздил Франциска к стене шпагой в плечо и выдернул ее, успев еще подумать, что лейтенант побледнел слишком сильно для такого удара. Ксавье позволил себе почувствовать, что у него кружится голова от потери крови, только когда де Лерро, еще прижимающий руку к грудной клетке, сполз вдоль стены на землю.

Попытки отца поиграть в династический брак на этом не прекратились.
Последовала вторая помолвка год спустя.
Он не мог сказать, когда начался пожар. Когда и откуда потянуло дымом. Он знал точно, что в первую очередь бросился на поиски Марси, зная, что она еще не спустилась в залу и могла оказаться заперта в комнате на верхнем этаже.
Ксавье выкрикивал ее имя, накрыв голову жилетом и отталкивая от себя преграждавшие ему путь балки.
•••
Всегда касавшийся сестры д’Анжу избегает ее прикосновений, живет под чужим именем, и, кажется, лелеет свои увечья.
Пачкает кровью платок с тремя фамильными лилиями на красно-синем.

В то время он и обращается к своим знакомым из прежних вылазок в нижний Лондон.
Ему предлагали ранее, для такого дела его партнерам требовался поручитель из «благородных».
Но если золотому наследнику рода д’Анжу не пристало владеть долей в игорном доме, едва ли то же можно сказать о де Моранжья, о мальчишке, чей фамильный особняк выгорел до тла.
Д’Анжу дергает за ниточки среди своих знакомых с осторожностью человека, чьи ладони еще перетянуты бинтами с настойкой растопырника, чтобы утишить боль.

Он замечает, что сестра отвлеклась от чтения и наблюдает за ним, поймав его настроение, ждет, поделится ли он с ней.
- Ты помнишь нашу детскую игру? О вымышленном городе в саду отцовского замка. Ты еще придумывала названия, для оранжереи и лабиринта. Как ты назвала тогда тайный сад?
- The Empyrean? Из Данте?
- Да, - Ксавье кивает, в его улыбке найденное решение.

Так появляются Империум для аристократов и Hell в Уайтчепелле.
К игорному дому быстро прирастает банда Green Gate, по имени зеленой двери, за которой всех и ждали рулетка, карты и монеты.
Принцу с белыми руками нет доверия, под поверхностью в каждом из банды живет насмешливое презрение к калеке.

Ксавье известно, что больше, чем за выпивкой в игорном доме, говорят только в борделях.
Ему дороги деньги, но то, на что он велит крупье обращать внимание, дорого ему гораздо сильнее.
Он позволил себе чуть не потерять ее дважды, третьего раза быть не могло.

Ответьте на пару вопросов:
1. Да.
2. Да.