Горите в Аду, поганые суки:
1. Бенджамин Дерк, мой сволочной папаша,
2. Стелла Дерк, моя тупая мамаша,
3. Эдмунд Мак Клейтон, чокнутый грязный педик,
4. Дора и ее сука-мать Стефани Чалмерс, грязные суки,
5. Фрэнсис Пиллз, лживый ублюдок,
ну и еще 6 – Ланс Фэйрли, я знаю, что он обкрадывает меня и однажды я ему за это проломлю башку,
и, конечно, 7 – та сраная собака, что меня тогда укусила.

Наверное, это еще не все.
Он так думает.

Но стоит начать с самого начала, не так ли?
Странно, но он не помнил, как она называлась. Кажется, прошло не так много времени, а он совсем не помнил, как называлась лавка отца. Была какая-то надпись над ней, но тогда он не умел читать, и все как в тумане. Там всегда воняло керосином и мылом, и этими отвратительными свечами, хрен знает, из чего их делали, с телеги заносили коробки, где они лежали, переложенные соломой, рядами как отрезанные члены. Была бумага. Рыхлая и вечно сырая наощупь, в которую они что-то заворачивали, а потом отдавали ему. Был уголь и был мел. Он умел рисовать, сколько себя помнил – по памяти. За это отец не орал, а насмехался. Называл идиотом, у него было любимое развлечение – приложить головой обо что-нибудь, толкнуть со ступенек. Мать так двоих детей скинула, не родив, хотя оно и лучше, меньше недоумков кормить.
Но это было уже после того, как его укусила та сраная собака. Напротив лавки, наискось, была булочная Петтерсов, и вот там, за углом, через три или четыре дома, открывался какой-то дворик, такой красивый, нарядный, весь заросший и там никто не жил. То есть, потом поселились, выдрали траву и оторвали доски с окон и дверей, но в тот год там лазили только мальчишки. Они сказали, что нашли собаку, подыхающую или что-то в этом роде. Они хотели добить ее камнями, или потыкать палкой, а он был мелкий, ничего еще толком не соображал, и, когда настала его очередь, эта тварь укусила его в лицо. Братья привели его домой, всего в крови, потом он долго болел. Хрен знает, сколько именно. Долго. И тупая мамаша даже приводила священника – чтобы что? Чтобы он поссал на грубо зашитую рану и благословил мальца на долгий путь на тот свет? А он лежал и сам ссался, думал, что умрет и потому было уже все равно. Это с тех пор он не разговаривает. С тех пор он, как говорили, стал дурачком.
С тех пор много воды утекло. Сестры вышли замуж и стали уродливыми, жирными и старыми. Братишка, который привел маленького Лео домой, подох от пьянки. Другой братишка, Уолли, привел домой Дору, которую ебала вся улица, и Лео в том числе. Нет, от этого она не становилась менее мерзкой, просто забавный факт. Что называется, из биографии дочери шлюхи… отец подох. Все говорили, что пропал, но Лео точно знал, что подох, и не будем об этом. Мать с ее тупым смирением прожила долго и умерла от старости несколько лет назад. Эд, художник из «Лондонского фонаря», сгорел заживо во время пожара. Лео отправили к нему учиться, но он ни черта не учил, а заставлял рисовать за него убогие иллюстрации в эту жалкую газетенку. В промежутках пытался заставлять сосать его немытый член, но получалось не очень.
Сейчас Леонард почти богат, работает таким же художником в таких же «Уличных глашатаях» и «Историях за пенни», терпит такого мудака, как Пиллз, а еще делит квартирку на углу Десмонд-роуд с Фэйрли. Не потому что нет денег, хотя их постоянно не хватает, а просто так проще: видите ли, Фэйрли умеет говорить. И еще умеет продавать картинки, которые Лео рисует на досуге. Занятные картинки. Вам бы понравились.

Не стоило, скорее всего, начинать, но, кроме этой, у него есть еще другая жизнь.
Он стал собакой за грехи.
Собака ворочается внутри, иногда сидит смирно, но никогда не пропадает насовсем. Голодная, злобная тварь. Когда выходит Луна, она подступает к самому горлу, и руки, и лапы, и кожа закипает шерстью, и спина, и крики… он умеет говорить только с Луной, через свою собаку.
Гипнотически прекрасна. Когда она поднимается, когда она льется и скользит, и звенит, и зовет, и звучит там, над головой… Нет ничего притягательней Луны, у бога есть имя, и это Луна, и Луной, и в Луне… холодная, недостижимая истина. Все самое прекрасное окрашено серебром.
Собака служит Луне, и это все, что нужно о ней знать. Он кормит ее другими, обычными собаками, втайне надеясь отыскать ту самую, но она должна была сдохнуть давным-давно, потому неважно. Он просто жрет их, а потом возвращается в квартирку на Десмонд-роуд и целый день сидит, больной и опустошенный.

Он думал, что вся жизнь пройдет так, с этим пороком, с наказанием, и ничего не переменится, никто не отзовется, сколько бы он не кричал через собачью глотку. Он думал, что проклят и одинок, озлоблен, порос шерстью изнутри, с оскаленной душой, которой место в самом пекле, но несколько дней назад он увидел Луну на улице.
Ничем в мире не хотел обладать так сильно.
Нет в мире ничего страшнее, чем если господин Луна не признает его.

Господи, забери все, что хочешь, только…
дай его мне.

- Леонард понятия не имеет, кто такие люпины, откуда они и зачем живут. Он даже не знает, что он волк, он в жизни не видел волков и привык думать, что он собака, а ликантропия это что-то вроде наказания от бога, которого он недолюбливает.
- персонаж немой. Не разговаривает, вообще, никак. Может что-то написать, но при крайней необходимости коммуникации. Речь понимает.

Ответьте на пару вопросов:
1. Будет так, как решит господин Луна.
2. Если вы мне будете мешать играть, естественно, я буду недоволен. Остальное обсуждаемо.