♝ Я заприметил тебя ещё тогда, когда был аврором. Ты только пришёл на стажировку, но уже проявлял небывалую целеустремлённость и методичность во всём, что делал. Пунктуален, строг к себе и к другим. На твоём столе — всегда идеальный порядок. Что меня удивляло — ты из Равенкло. Как ты вообще оказался в аврорате? Почему не перебираешь бумажки?
♝ И я в тебя вцепился. Мне нужен был напарник, который разделяет мою манию к порядку и педантичности. Тот, на кого можно положиться. Кто, как и я, не допустит ни единой ошибки в рапорте. К тому же ты чистокровен и тоже любишь квиддич — можно и поговорить.
♝ Я не умею дружить. Но, учитывая, сколько времени мы проводили вместе и как слаженно работали — ты мне ближе всех. Во многом — из-за своей преданности. Мне. Нашим идеям. Ещё в молодости мы мечтали о Британии, в которой всё будет так же, как в наших головах — стройно и правильно.
♝ И мы шли к этому вместе.
♝ Когда я стал начальником аврората, ты был моим заместителем. Когда я возглавил ДоМП — ты вновь стал моим замом. Хотя я никогда не брал отпусков, я всегда знал: если что — ты возьмёшь на себя наш двойной объём работы и со всем справишься.
♝ Есть ли у тебя семья и дети? Мы об этом не говорим. Ни я — о своих, ни ты. Нам не до этого. Мы заняты куда более важными государственными делами.
♝ Когда я стал Министром, я отдал тебе ДоМП со спокойной душой. Ты-то сохранишь и приумножишь наше детище. Да, у меня появились «руки» — Блэк и Патил, но ты остался моей тенью. Ты всегда придёшь, если я позову. С тобой вместе мы бессонными ночами придумывали все эти репрессии и прочие «чудесные» законы.
♝ Ты знаешь мои тайны. Например, что временами я посещаю Азкабан по лишь мне известным надобностям. Ты выбрал тех авроров, что сейчас охраняют меня, несмотря на моё сопротивление. Тебе не нравится мой сын. Ты был против того, чтобы я сделал его секретарём и приблизил к себе. Ты единственный, кто по-настоящему беспокоится за меня. Я не могу отплатить тебе тем же, но даю другое — власть. Почти безграничную. И главное.
♝ Ты — мой преемник. Не мой непутёвый сын. Если со мной что-то случится — ты должен продолжить начатое и сделать Британию свободной и великой.
♝ А какой ты — без меня? Что ты за человек? Чувствуешь ли ты уколы совести за то, что делаешь со страной? Всё на твой откуп, друг.
♝ Скажу точно — тебя боятся. Когда ты появляешься, люди замолкают и боятся сболтнуть лишнего.

---

Дополнительно: Этот персонаж совершенно точно абсолютно предан Министру Краучу, Министерству Магии и страдает ОКР. Он - прямой участник ужаса, что творится в стране. Остальное - на ваш откуп. Я буду рад помочь расширить и углубить персонажа. Уверен, что Константин далеко не просто тень Крауча а что-то куда большее.

Она смотрит на убранную к Рождеству квартиру, на блюда — остывшие, но всё ещё стоящие на столе — и вдруг понимает: что-то упущено.
Потеряно. Какой-то важный момент прошёл мимо. Уэйда нет дома — у него ведь тоже бывают дела. Наверное. Каришма не знает.
Не знает, когда садится в кресло, откидывается на спинку и смотрит на этот опустевший праздничный стол. Что-то внутри кричит. Без слов.
Ей кажется, что она опоздала. Безвозвратно.
Она даже не понимает насколько.
Эта история началась ещё в школе.
Вэйд казался «носорогом» — прямолинейным, тяжеловесным. Но это быстро прошло. Незаметно для тех, кто был слишком погружён в себя, он к пятому курсу стал тем, кто притягивает уважение. Благородство — без показной добродетели. Простота — не наигранная. Он не искал славы, но боролся за своё, даже когда оно — она — ускользало сквозь пальцы.
Он выбрал индианку — с несносным характером, с чувством, что она не на своём месте. Он справился.
Он был лучшим, что могло с ней случиться.
Для Каришмы Вэйд был первым по-настоящему тёплым воспоминанием о Хогвартсе — и последним, кто остался с ней, когда она выбрала работу.
Он был рядом, когда было тяжело. Он оставался, когда она снова и снова бросалась в омут.
Он ушёл, когда у него не осталось сил.
Не с гневом. Не со скандалом. Просто не смог больше.
Каришма поняла, что потеряла. Но думала — справится. Просто сделает вид, что ничего не произошло. Мелко, мелочно отомстит и пойдёт дальше.
Но прежде чем это случилось, у них было всё. Были недели — месяцы — счастья. Были дни, когда было страшно. Чёрные, бездна под ногами.
Порой ей казалось, что он сведёт её с ума своим отношением к жизни — слишком лёгким.
Тогда она не понимала, какая за этим пряталась мудрость.
Когда он ушёл, её постель остыла. Она ушла в работу — с головой, с телом, с сердцем.
И как странно — когда всё стало совсем невыносимо, Вэйд снова появился.
Она забыла, как он смеётся. Как звучит его голос. Как угасала любовь в его глазах.
Но не забыла прозвище “носорог”. Не забыла это нелепое, детское чувство: когда он смотрит — и как будто видит тебя насквозь. Будто для него нет тайн.
Он вернулся. Зачем?

---

Дополнительно:
На вопрос “зачем” я, пожалуй, отвечу сразу: Ранкорн ввязался в опасную игру и теперь шпионит, чтобы найти способ развалить нынешний режим.
И да — он выбрал задание, которое причинит ему боль: женщину, которая была его женой. Которую он любил. Которой доверял.
Он выбрал её потому, что верит: у него всё ещё есть к ней ключи. И потому, что думает — после всего, что было, он уже не влюбится снова.
Он ошибается. Он всё ещё любит её. Она — всё ещё любит его. Но есть ли у них шанс?
Это безусловно заявка в пару.
Будет больно. Будет много стекла. Будет драма. Будут скандалы — но чаще: молчание. Холод. Стены, через которые больно пробиваться.
Каришма наконец готова любить. Но всё ещё не умеет. Всё ещё боится — и из-за положения в Министерстве, и из-за себя самой.
А Вэйд... он ждал этого много лет. Он скреб эту стену — понемногу, упорно.
А теперь, когда опустил руки, когда ушёл... вдруг снова здесь.
Я хочу верить в них. В то, что упорный мальчик Ранкорн всё-таки получит своё.
В то, что глупая девочка заслуживает любви.
А идеалы, преданности и шпионские игры — разберёмся по ходу.

Только одно — не уходить беззвучно.  Договориться можно обо всём.
Требовать играть только со мной не буду, в личное не полезу, но можем и заобщаться, и поупарываться, если сойдёмся.
Внешность и имя можно поменять. Историю расписать как угодно и как ляжет.
Имя, знаю, дурацкое — но мне так напелось.
Пояснить за Грилло я могу не только потому, что эстетически этот тандем весьма себе люб моему глазу: Вейд не рохля. Он хороший человек - да, во многом, может быть только в отношении любимой женщины, но хороший. Однако у него есть стержень, нрав и личность.