Raven Enoch (Рэйвен Енох) 25
Рэй-Рэй
matilda de angelis
дата рождения / дата инициации
1 декабря 1826 /
12 сентября 1831
Не_раса:
Тарот – Королева жезлов
занятость:
известная портретистка; сотрудничала со скотланд-ярдом в качестве полицейского художника, с некоторых пор внештатно занята в дэйли ньюс; суфражистка, активистка
[indent=2,1] Шутка о том, что в Норфолке в начале девятнадцатого века существовали одни секты, культы и монастыри зашла слишком далеко, и Рэйвен прочувствовала это на себе.
В 1830 в женском приюте при церкви святой Марии Магдалины в Норидже появляется пятилетняя девочка, родители которой погибли, а их с братом судьба развела по разным пристанищам. Все идёт абсолютно гладко, как и подобает духу времени – розги за невнимательность на молебнах, стояние на орехах в углу за попытки сбежать и вернуться к семье. Звали тогда ее по-другому, но история об этом умалчивает.
Окончательно историю удалось заткнуть год спустя, когда девочек вывезли на экскурсию и воскресную службу в столицу, а по возвращению в Норидж в приюте случился пожар, сожравший нескольких особенно надоедливых настоятельниц, а также архив со всеми данными о ее происхождении.
Огни Ковент-Гардена яркие, как огни Святого Эльма, в которые не верит матушка Клара. Вероятнее всего, у матушки Клары в голове ветер, потому что огни святого Эльма существуют, так в книжке пишут, а книгам она верит – жаль, что в приюте их всего шесть, и все изучены от корки до корки. Ковент-Гарден где-то внутри себя хранит сотни книг; здесь лица у людей умные, такое лицо было у мамы – жаль, никто не верит, что буквы правда складываются в слова, и она не просто пялится на гравюры. Ее учили читать по слогам, а там уже и сам понимаешь, что да как.
Никто не замечает, как она отходит посмотреть на фонари, которые зажигает смешной человек в униформе. За углом от церкви, где им нужно прождать еще час, чтобы выторговать все сладости в обмен на монетки для приюта, начинается длинная улица. Здесь правда можно заблудиться, она так и делает.
Женщина в конце переулка плохо выглядит – желтое платье не следует надевать под такой цвет лица, любой это скажет. Комкает платок – зачем с кашлем еще гулять по улицам в сырость? Женщина становится на колени – и становится одного роста с ней.
Такие морщины появляются перед тем, как станет совсем плохо – а потом ей скажут, что кто-то куда-то отошел. Это случилось с отцом. Куда отходят - неизвестно, никто еще не вернулся. Такие морщины она может зарисовать углем.
Свечение, которое выходит из Желтого платья, слепит глаза, а потом пожирает ее всю, как будто конец света, о котором талдычит матушка Клара по девяносто раз на дню, наступил прямо здесь, в аппендиксе вонючей столицы.
Потом она забывает, как ее зовут, имена брата и матери, предсмертный лик отца, и вообще все – остается жар.
Наверное, они сами виноваты. Наверное, виновата карта или господь бог, или Безликий, или кто там заведует небесной канцелярией и прописывает выдавать столько силы маленьким неподготовленным девочкам. Рэйвен находят бегущей по улице прочь от мужчины в строгом черном костюме – какое платье, что ты несешь?..
Потом будет долгая дорога домой – каждая миля прочь от Лондона обжигает голову еще сильнее. Карта вошла не в солнечное сплетение, а в макушку – останется шрам, который легко закрыть прической и шляпками. Рэй кричит и лягает настоятельниц; ночью голову отпускает, отступает, зато появляется запах дыма и гари, отчего-то приносящий облегчение.
Когда профессор Милль найдет ее через три дня, он спасет ее от обряда экзорцизма, потому что как еще противодействовать таким разительным переменам в шестилетней подопечной. Разговор будет коротким, и ее отвезут обратно в столицу, а затем объяснят, что королева умерла - да здравствует новая королева.
Сэр Джон Стюарт Милль, чья жена была носительницей карты, а затем несчастливо отошла в мир иной в переулке от приступа чахотки, воспитает ее и назовет Рэйвен – ей повезет оказаться в доме прогрессивного либералиста, который чтил память о своей жене-феминистке и воспитал ее преемницу в том же духе. Более того, ей повезет оказаться в доме лоялиста.
В 1845 Лондонский университет еще не принимает женщин, но Милль, Остин и Грот – ее названый отец и его друзья устроят так, что она сможет посещать открытые лекции в пику консерваторам. Потом она заведет дружбу с Пэнкхерст и Джесселл – суфражистками, активно отстаивающими права женщин в Британии. Карта постоянно, неустанно будет толкать ее выходить за границы любого комфорта и достигать большего для себя и окружающих.
Если она заговорит об образовании, ей дадут возможность учиться, если о письме – писать всё, от эссе до памфлетов о власти, которые можно протолкнуть через знакомых в WSPU или Гардиан. Но если говорить о Греции, о которой так усердно пишет круг ее отца, или о Риме – ей их не видать, как своих ушей. Поэтому энергия внутри ищет выхода в чем угодно – всюду, где опостылевший Лондон позволит ее проявить. Отец попросит об одном – попытаться найти отдушину в искусстве, чтобы не выгореть к чертям, и иметь что-то приличное для девушки из интеллектуальной среды, но все же живущей в середине девятнадцатого века. Она слушает – в конце концов, графика всегда интересовала ее не меньше, чем юриспруденция, история или языки, даже больше. Она пишет портреты – их любят, талант отрицать нельзя. Если она заговорит о том, что будет делать то, что захочет и посчитает нужным, ей позволят.
Поэтому она рисует карикатуры, голую натуру, сцены потасовок на забастовках – людей, в их массе, эмоциях, ярости, ревности, бурлящей через край. Она рисует сцены убийства, так и попадает в полицию – все же, одна из лучших в столице, и даром такой талант пропадать не должен.
Полиция похожа на клетку, в которой меряются, чьи яйца крепче, и хрен длиннее, где также просят ее свернуть деятельность по приковыванию себя наручниками к заборам – в ответ приходится, конечно же, приковать себя к забору, по чистой случайности – Скотланд-Ярда, просто ради интереса, последуют ли шутки про наручники и спальню инспектора.
Пусть скажут спасибо, что не сожгла заживо.
Дэйли Ньюс основал Чарльз Диккенс, знаете? Нет? Теперь да. Чарльз сидит за столом и смотрит, как она поджигает сигарету, не касаясь, потому что тут, в его кабинете, можно курить и еще приложиться крепким словцом, и никто тебя не пошлет стирать носки и крахмалить юбки. Чарльз – кадавр, знаете?..
Теперь – да.
Ее попросят помочь в одном деле, только не пороть горячку – где-то на этом слове Рэйвен улыбнется. А затем приставят к еще одному Джону в ее жизни – можно было бы вывести тенденцию, но она вам не понравится. Никому не нравится – в первую очередь им обоим, но это всегда бывает в начале любой книги про викторианский Лондон.
Диккенс вам так бы и сказал.
Дар:
Манипуляция энергией – Рэйвен поглощает энергию субъектов или объектов и преобразовывает ее в тепловую (чаще всего), кинетическую или ментальную. Тепловая помогает ей воспламенять предметы, кинетическая – двигать их, ментальная – усиливает остальные способности.
Мнемокинез – манипулирование памятью и воспоминаниями, может стереть память на определенный период от минуты и до нескольких дней, просмотреть, забрать или вернуть определенные воспоминания; чтобы полностью лишить человека памяти, необходимо много сил или заимствованной энергии.
Рекогниция – считывание информации, эмоций и событий прошлого с предметов искусства.
Проклятие:
Сильные эмоции, особенно после любого травматического опыта, могут привести к случайным пожарам, ранениям и разрушениям. Также для Рэйвен постоянно существует опасность потерять контроль над собой, поглотить или выплеснуть слишком много энергии, уничтожив себя или окружающих. По этой же причине боится переступить через сострадание и понимание, оставив выжженную землю в прямом и переносном смысле слова.
Частое или случайное считывание событий с предметов или человеческих воспоминаний, секретов и неудобной правды, приносит ей сильные головные боли, нестабильное психологическое состояние, душевные терзания, которые идут вразрез с ее характером, и поэтому причиняют ей большие неудобства. Боится, что способность, которая отняла у нее воспоминания о детстве, в какой-то момент полностью отберет у нее память.
В то же время, частично зависима от постоянного нахождения в творческой среде, чужих, оставленных на холстах или в мраморе эмоций, личных эмоций, которые она вписала в свои же картины. Может подолгу перечитывать их, становясь раздражительной и нетерпимой к мелочам.
Если её свободная натура будет скована запретами или ограничениями, это может привести к разрушительным конфликтам, особенно если она осознает, что её действия противоречат её моральным принципам.
*довольно известная, хоть и несколько скандально, портретистка в Лондоне, однако, скилл неоспорим; Гардиан и Дэйли Мейл печатали ее эскизы до Ньюс, как и некоторые либеральные издания, а также более радикальные нишевые выставки.
* факультативно, но изучала юриспруденцию, историю, французский, итальянский и немецкий языки, благодаря связям отца посещала лекции в Лондонском университете, с 49 года получает образование в Бедфорд-колледже, первом колледже для женщин в Англии.
* знает многих людей из многих сословий благодаря стачкам, забастовкам и протестам, но наперечет практически всю лондонскую интеллигенцию и их семьи, дом Миллей был всегда открыт для посещений и вечеров.
* в обществе известна как осиротевшая племянница жены Милля, которую тот взял на попечение и воспитал в честь почившей супруги, фамилия Енох действительно существовала в роду
* Джон Стюарт Милль, ее названый отец, был и является лоялистом таротов, его жена – Гарриет – была носительницей карты Королева Жезлов до Рэйвен
* Рэйвен точно знает, чего хочет в жизни, она новатор, либералка, с прогрессивным мышлением и интересом ко всему новому и неизведанному, это касается всех сфер ее жизни
* будет отстаивать свои интересы и защищать людей до смерти
* сарказм – наше все
* long story short – burn, baby.
[indent=2,1] Ответьте на пару вопросов:
1. Да.
2. Да.
Связь с вами: лс
Отредактировано Raven Enoch (2024-06-12 22:32:06)
