nothing personal but
Он подобрал их не из жалости, а из нужды. Притон, который Фишу преподнесли в качестве шанса показать на что способен, отчаянно нуждался в бесплатной рабочей силе, а что может быть дешевле детского труда кроме детского труда?
Н.и.ч.е.г.о.
Эрик попался на воровстве, юркий, чумазый, в штанах, которые были ему коротки и являли миру красные от холода лодыжки, он почти смог вывернуться из хватки Герберта, прихватив с собой горсть мелких монет, однако, Семерка Чаш был не из тех, кто легко отпускает добычу.
Мальчишка сначала выл, прося “дяденьку отпустить с миром”, потом трещал, как воробей, сыпал проклятиями вперемешку со словами на незнакомом языке, пока Фиш неумолимо тащил его в нужном направлении.
Упирался до тех пор, пока Герб не пригрозил переломать ноги и зажарить к обеду.
Эсме, в ту пору едва достававшая Фишу до середины бедра, решила, что попробовать отвоевать братца, накинувшись на мистера Рыбу с камнем кварталом дальше – отличный план, присоединилась к процессии. Ее черная, нечесанная коса отлично легла в ладонь.
Теперь эти двое верещали в унисон, как птички, которых волокли на заклание.
Детские вопли привлекли бы слишком много внимания, пришлось влезать в немытые головы, с детьми у Фиша до этого дня ещё не было. На самом деле, ничего особенного, только скорость смены образов другая, да краски ярче. Мальчик показался ему менее вкусным, в то время, как в девочке отыскалась определенная искра безумия, придавшая мыслеобразам приятное послевкусие.
"Вас накормят и не накажут" - стало правдой лишь наполовину, но внушению и не требовалось быть истиной.
Церковно-приходская школа научила тому, что начинать следует с воспитательных мер. Семерка рассчитывал, что если за любые промашки огребать будет в первую очередь Эрик, это внесет разлад в предварительный сговор, либо, по меньшей мере, поубавит прыть Эсме.
Утверждение оказалось истиной лишь отчасти.
Эрик терпел, Эсме проверяла на прочность терпение Фиша и утихала только после того, как Герберт вдоволь покопается внутри теперь уже мытой головы.
Мистер Рыба не воспринимал этих двоих иначе, как полезных в хозяйстве домашних животных, которых растил для себя.
Поначалу с братом и сестрой было непросто, как-то выпал даже период, когда почти все время Фиш вынужден был держать их как марионеток, постоянно цепляясь за содержимое двух дурных детских голов.
Прошло немало времени, прежде чем усилия дали свои плоды. Эрик и Эсме выросли исполнительными, не без своих нюансов, о которых Фишу самому стоило подумать раньше; но пользы эти двое приносили значительно больше, чем проблем. Несмотря на то, что они не были ни близнецами, ни двойняшками, часто брат и сестра действовали как единое целое. Синхронные жесты, синхронные фразы, синхронная смена выражения лица.
Два вкусных пирожка, которые всегда к услугам мистера Рыбы.
У.д.о.б.н ы.е.
А потом случилась зима 1849 и эти двое слегли с простудой. Если поначалу инфлюенция выглядела чем-то безобидным, разве что Герб сократил число контактов с посетителями, видок у Эсме и Эрика к тому времени достиг определенной доли непрезентабельности.
Минула неделя и брат с сестрой не вышли к традиционному завтраку работников увеселительного опиумного заведения.
Не тот подарок на праздники, которого ждал Фиш.
В их общей на двоих комнате; эти двое наотрез отказывались разъезжаться, пахло потом, жаром и болезнью.
Они уже не метались в горячке, как вечером, только надсадно хрипели из-под одеял.
- Ты можешь помочь? - Фиш старался дышать через платок, вроде как это могло помешать заразе прилипнуть и к мистеру Рыбе.
- В смысле, чтобы умерли не мучаясь? - Майерс заканчивал собирать обратно всё, что некоторое время назад извлек из своего врачебного саквояжа. Король Чаш излучал эти свои, задор и веселье, несмотря ни на что.
- Чтобы выздоровели.
- Что я слышу? Рыба, ты способен на сантименты? Отцовские чувства к первенцам? Не помню, чтобы к разделанной горничной ты питал подобные чувства. - доктор Майерс едва не присвистнул и щелкнул застежкой. - Слышишь как хрипят? Это гной в глотке. Такое только руками выдавливать и никаких гарантий. У меня всего две руки, кого выбираешь?
- У меня еще две. Поэтому обоих. Показывай что делать. - Фиш помедлил. - Лучше прямо из головы.
- Было бы дешевле нанять новых.
- Нет. Показать тебе смету? – Она лежит в кармане брюк, сложенная вдвое. Подробно описывающая убытки от смерти болезных брата и сестры.
– Точно сантименты, для таких смет ты слишком повернут на дороговизне своего времени, Фиш.
Остаток визита доктора Майерса прошел в основном в проклятиях, упоминании Дьявола, кривых рук Рыбы и обещаниях взыскать неоговоренную, кстати, плату в двойном размере.
- Ты ей, блять, сейчас шею свернешь, нежнее, Снулый, нежнее.
Коричневатый,смешанный с кровью гной, стекал из полой трубки, пока Майерс занимался тем, что бинтовал Эрику шею.
Фиш взвесил на ладони оставленный пузырек,отдаленно знакомый по работе в богадельне миллион лет назад.
– Дальше что?
– Ждать. Не сдохнут – будешь должен, сдохнут – все равно будешь должен. Бывай, счастливый папаша. – Майкл привычным движением захлопнул саквояж, потянулся и вышел за дверь, напоследок бросив. – Не провожай, не хочу портить драматичный момент.
Из-за двери какое-то время доносилось приглушённые посвистывание, пока Майерс не дошел до конца коридора.
Они выздоравливали медленно, Майерс, обещая начислять проценты в унциях, заезжал ещё дважды. Первый раз, чтобы почти восхититься: “А кто это у нас не умер благодаря мне?” И второй, чтобы заключить: “ Дальше без меня, я выставлю счет письмом”.
После перерыва содержимое их голов – сезонное блюдо, которого не пробовал довольно давно. Фиш не спешил, смаковал, наслаждался.
Теперь его питомцы стали ещё удобнее, пусть цена этому и обещала быть высокой.
Мистер Рыба повел ладонью по растрёпанным волосам Эсме, две одинаково бледных головы лежали у Семёрки на коленях, выскобленные на сегодня дочиста изнутри.
Эрик спал, просунув ладони под щеку, Эсме идеально зеркалила позу брата, но, в отличие от него, не спала.
– Даже я понимаю, что наши похороны стоили бы дешевле.
Герберт сжал пальцы в темных вьющихся волосах Эсме и потянул,вынуждая повернуться в его сторону.
– Для курильни это было бы убыточнее. – Фиш не чувствовал ничего. Но ему было в новинку, что дежурные пирожки приобрели во вкусе оттенок благодарности и безотчетной преданности.
– Может быть, ты к нам привязался, Герберт? – Теперь не спали оба.
– Может быть вам вырезать языки и угостить ими доктора Майерса. – Семерка не пытался придавать голосу иные интонации кроме утвердительных.
Фиш старался вырастить из них таких же социопатов, как он сам, но проблема в том, что Эсме и Эрик оставались всего лишь обычными людьми. Подверженные тем же слабостям, что остальные. Эмоции, чувства, которые часто руководили поступками.
Л.ю.б.о.в.ь.
Эти двое зачем-то решили, что любят Семерку Чаш; почему-то внушили себе, что это взаимно.
Только вкус свой подпортили.
- Подпись автора
опиумные грезы по фиксированному тарифу
парадная чешуя от Чипа
